Читаем без скачивания Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???] - Mu Su Li

Дурачка Лю Чуна и старшую госпожу Лю прежде увели Сюэ Сянь и Сюаньминь, и сейчас здесь было совсем пустынно — не считая Цзян Шинина, буквально не было и тени призрака.

В то же мгновение, когда обе ноги Цзян Шинина ступили во двор, он исчез, растворившись, словно пена на воде.

— Этот книжный червь выбрался из ловушки построения? — спросил Сюэ Сянь.

Сюаньминь слегка кивнул, повернулся и, так же петляя и заворачивая, направился к Вратам Жизни.

Место, где расположились Врата Жизни, было Сюэ Сяню более чем знакомо…

— Это не та убогая комнатушка Лю Чуна? — Сюэ Сянь всматривался в тёмную каморку на другом конце выложенной камнем дорожки. Как было не подумать, что это окутанное энергией инь место не может иметь ничего общего с Вратами Жизни. — Если бы ты сказал, что здесь Врата Смерти, я счёл бы это более правдоподобным.

— Прежде были, — ответил Сюаньминь глубоким голосом, — но теперь восемь сторон света в поместье Лю поменялись местами, и Врата Смерти обернулись Вратами Жизни.

— Это как так? Объясни, — Сюэ Сянь нахмурил брови. Он вдруг вспомнил, как Цзян Шинин сказал раньше: «Родинка на лице Лю Чуна переместилась, изначально она была слева, теперь же оказалась справа». У него тут же пронеслась мысль: — Зеркало?

Сюаньминь опустил взгляд на бумажную голову, подумав, что это злобное создание пусть и очень шумное, но не глупое.

— С изначальным расположением Восьми Врат в поместье Лю в юго-западной комнате располагались Врата Смерти, в северо-западной — Врата Начала, в северо-восточной — Врата Жизни.

Сюэ Сянь вспомнил, что Сюаньминь спрашивал у советника Лю, стоя за дверью комнаты Лю Чуна…

Северо-западную комнату занимал советник Лю, а в северо-восточной жил его ещё юный младший сын Лю Цзинь.

Среди Восьми Врат Врата Открытия стояли во главе, в метафорическом смысле они закладывали фундамент для успешного дела, и советник Лю, чьим желанием было не что иное, как стремительное продвижение по службе, конечно, хотел жить именно при Вратах Открытия. Врата Жизни, что были сопоставимы с плодовитостью, отводились под покои младшего сына, чтобы природная энергия защитила его, сохранила целым и невредимым и обеспечила благополучие; таким образом советник Лю получал достойного наследника.

Сюэ Сянь вдруг понял, зачем советнику Лю понадобилось построение «Привести реку в море».

Бедный дурачок Лю Чун, глупый простофиля, неспособный различать жизнь и смерть, инь и ян; прожив больше двенадцати лет, он был по-настоящему хорош, по большому счёту, в одном лишь складывании этих бумажных золотых слитков размером с ладонь. Занимаясь тем единственным, в чём был мастером, он заполнил ими целую комнату из сыновней почтительности и, опасаясь быть пристрастным, разделил на кучи и подписал.

И золота, и серебра — горы, все живы, все здоровы.

Неизвестно, говорила ли так старшая госпожа Лю при юном советнике Лю, когда они жгли золотые слитки. И даже если говорила, он наверняка забыл об этом начисто — иначе как он мог столь жестоко обращаться со своим глуповатым сыном, отбрасывая его прочь, точно изношенные башмаки?

«Привести реку в море».

Лю Чун — река, семейство Лю — море.

Вот только советник Лю, видимо, не сознавал, что построение фэншуй должно быть предельно точным: если будет отклонение хоть в чём-то, даже Небо и земля могут поменяться местами, зловещее — обернуться счастливым, а счастливое — зловещим. Медное зеркало, которое старшая госпожа Лю и Лю Чун вместе закопали у корней старого дерева, демонстрируя справедливость высказывания «Дурное знамение становится благоприятным, и осколки сулят мир», случайно сыграло роль такой «переменной».

В итоге Восемь Врат зеркально изменили позиции, и Врата Смерти стали Вратами Жизни.

…И вот, когда до погружённой в тяжёлую иньскую ци каморки оставалась всего пара шагов, узкая дверь, ведущая в главные комнаты, скрипнула.

После всех внезапных звуков Сюэ Сянь уже почти стал безразличным к ним, он лишь подумал про себя: «Не может быть, чтобы это явился очередной Лю Чун».

Упираясь животом в талию Сюаньминя, он вытянул шею, чтобы посмотреть…

Действительно — очередной Лю Чун!

— Да что ж им конца нет! — снова проявил себя нрав Сюэ Сяня. Он уже поднял руку, собираясь вылезти, но, высунувшись наполовину, остановился. Он покосился аккурат на связку медных монет на поясе Святоши: «Вот она, возможность!»

Так что этот листик бумаги, именуемый Сюэ, прикусив кончик языка и вытянув когти, подцепил — точно выудил рыбину — связку медных монет и приподнял её, пихая Святоше в руку.

— Чего ты ждёшь! — он смотрел вверх.

Сюаньминь надавил пальцем, возвращая его обратно.

— Не торопись. У него родинка на лице слева.

Сюэ Сянь задохнулся от гнева, вновь его шея безвольно повисла на горловине поясного мешочка.

Глава 13: Пустые жернова (4)

В этот раз родинка у Лю Чуна, как и сказал Сюаньминь, была на лице слева, и он носил тот же серо-синий халат, что и утром. От макушки до пят ничто в нём не вызывало сомнений.

Теперь это явно был тот самый человек.

Когда Лю Чун входил, выражение его лица было на треть нерешительным и на две трети — огорчённым. Он сделал несколько нерешительных шагов, на каждом оборачиваясь к двери, прежде чем выхватил взглядом Сюаньминя.

На мгновение он растерялся, затем вдруг лицо его осунулось, а брови нахмурились, на переносице устремляясь вверх.

— Только что я видел, видел бабушку… — и, указывая рукой за дверь, этот дурачок добавил: — Прямо там.

Бабушку?

Не старшую ли госпожу Лю?

Они только-только избавились от погони, этот дурачок ведь не привёл новую, правда?!

Сюэ Сянь, свисавший трупом с горловины скрытого поясного мешочка Сюаньминя, услышав сказанное, поднял голову, глядя на Лю Чуна, и, не сознавая того, спросил:

— Где она?

— Я побежал за ней, но бабушка исчезла, — дурачок выглядел угрюмым, а голос его звучал взволнованно, он даже не обратил внимания, что спрашивал не Сюаньминь. — Она не увидела меня, и я не могу её найти, никак не могу её найти.

Он заламывал пальцы, выглядя совершенно павшим духом. Вытянув голову, он некоторое время с отчаянной надеждой выглядывал за узкую дверь, затем повторил разбито:

— Я хотел, чтобы бабушка поговорила со мной…

Сюэ Сянь размышлял над тем разговором между советником Лю и его близким другом.

Старшая госпожа Лю уже умерла, причём, согласно городским слухам, это случилось, когда её лечили родители Цзян Шинина. После её смерти в семейной лечебнице Цзянов случился пожар, и всё сгорело дотла.

Цзян Шинин умер три года